Что хранит ”Вепсская горница”?
— Юлия, расскажите, как Вы оказались в Рыбреке и что связывает Вас с этим местом?
— Я родилась в Петрозаводске. Когда мне было 6 лет, моя мама, коренная петрозаводчанка, поехала в Рыбреку на день рождения к подруге. Вскоре она вышла там замуж и перевезла меня. Я не коренная вепсянка, но живу в Рыбреке, учитывая периодические отъезды, с 1978 года.
Детство прошло в этой деревне — я помню его до мелочей. Мы никогда не сидели без дела: играли, занимались спортом, помогали соседям. Это было счастливое детство, несмотря на трудные времена в стране. Особенно тёплые воспоминания остались о детском саде и нашей воспитательнице Венере Александровне Пяжиевой — столько в ней было энтузиазма! Помню, как после Нового года мы все вместе закапывали ёлку — так у нас появилась горка для катания "Дядька Черномор", голову которого мы дружно расписывали.
Через дорогу жила бабушка Аня. Мы с подругой часто ей помогали по хозяйству. Баба Аня учила меня правильно мыть полы: ”Иначе замуж не возьмут!” А какие ароматные пироги пекли в их семье! Мы любили копаться в старых вещах — сейчас, занимаясь восстановлением дома, я осознаю их настоящую ценность.
Примерно с 10 лет я начала шить и вязать, бегала за помощью в местный Комбинат бытового обслуживания к портнихам. После школы поступила в Петрозаводск на портного женской одежды и выпустилась с высшей оценкой — правом выпускать одежду с "личным клеймом". Любовь к шитью осталась со мной навсегда. Для ”Вепсской горницы” очень многое сшито моими руками, подбор тканей — тоже плод моей фантазии, вдохновлённой старинным укладом деревенской жизни.
— Как возникла идея создания ”Вепсской горницы” и как Вы пришли к этому дому?
— Тяга к деревне и своему дому была у меня давно. Я купила маленький вепсский домик в Рыбреке и обустраивала его для себя по—деревенски. Многие старинные вещи я привезла из Финляндии: скатерти, половички, медные чайники, корзинки — всё, что могло украсить дом. Бабушка всегда ругала: "Слишком много старья!2 Муж даже хотел выбросить старую, облезлую прялку с клоком настоящей шерсти. Он искренне не понимал, для чего она нужна. Но я её сохранила и позже перевезла в «Вепсскую горницу», наш гостевой дом. В Рыбреке я бывала наездами, но период пандемии коронавируса помог принять окончательное решение — остаться здесь жить. Теперь меня отсюда ничем не вытащить. Я живу здесь постоянно с 2020 года.
Путь к "Вепсской горнице" был довольно долгим. У меня много профессий: бухгалтерское дело, шитьё, парикмахерское искусство, логистика в сфере транспорта… Логистике я отдала почти 25 лет: времена были трудные, я работала, чтобы в одиночку прокормить двух детей. В 2021 году захотелось уйти из этой сферы, я очень от неё устала. Начала думать о том, о чём мечтала всегда — о рукоделии, о шитье. Меня всегда тянуло к тряпочкам, верёвочкам, ниточкам.
Участок с домом, который раньше принадлежал семье Щукиных, изначально покупался для туристического бизнеса. Мне нравится работать с людьми, все мои профессии с этим связаны. Плюс я хорошо готовлю, пеку, за что спасибо бабушкам, показавшим нам настоящую вепсскую кухню. Я очень любила, как после бани бабушка Аня (уже другая, но тоже вепсская) готовила баранину, пекла калитки, колоба — весь этот деревенский приём. В моей голове это сложилось в цельную картину.
— Как проходило восстановление дома Щукиных? Это был сложный процесс?
— Дом, который я купила на участке, был в плачевном состоянии и шёл под снос, как говорили многие. Внутри было жутковато. Но мне захотелось восстановить дом. Люди недоумевали: зачем тратить столько сил на старый дом, если можно его снести и построить новый? Эта логика понятна, однако новоделами никого не удивить, а вот взять и потихоньку восстановить старинный дом — смело и необычно. Поэтому я решила идти этим путём.
Помогло и участие в конкурсе Национального музея Карелии и фонда Потанина «Мой дом дороже золота» в 2023 году — мне предложили подать туда заявку. Восстанавливать дом пришлось в сжатые сроки — одна женщина-экскурсовод планировала привезти к нам туристов на 2023-й Новый год, чтобы показать жизнь в вепсских деревнях. Я подгоняла строителей и шила днями напролёт. Это целиком мой проект: я планировала, руководила, контролировала. Например, мне предлагали просто закрыть полы линолеумом, но я настаивала на аутентичности — сама выбирала доски, показывала, как каждую доску прибить, чтобы было как в старину. Потолки оставили в первозданном виде. Всё, что сшито в доме, — сшито мной. Бельё я выискивала, заказывала по разным сайтам, «ВКонтакте» — из Воронежской области, лампы (переделанные под старинные лампады) даже из Новочеркасска. Гостям предоставляется только аутентичное бельё — из натуральных тканей, с вышивками, как раньше. Спасибо жителям Рыбреки и Вехручья — они очень помогли! Тюками приносили старые вещи: простыни, пододеяльники, вышивки, скатерти, посуду, старые инструменты, гвозди, рубанки. Многое я нашла сама — на чердаке, в сенях, в подвале.
— Вы водите экскурсии по дому?
— Да, я очень люблю рассказывать о старом быте, об истории. Например, есть у меня одна любопытная экскурсия "Волшебные башмачки, которые охраняет крыса Шушара". Её я придумала за 20 минут, пока "отдыхало" тесто для калиток. Я нашла в подвале калоши с каблуками "Красного треугольника". Они мне всю ночь не давали покоя: я не могла понять, что это за обувь такая — будто кожаная. Оказалось — калоши! Раньше резина была такого качества, что сейчас она выглядит как кожа. Ночью я отыскивала факты, сопоставляла. Утром с фонариком полезла в подвал, вытащила на свет калоши и старенькие коричневые туфельки. Гости потом подсказали, что хозяйка, видимо, ходила вразвалочку — туфельки стоптаны с одного края. Вот так, по крупицам, я восстанавливаю истории для гостей, а потом рассказываю. Вещи пронизаны историей.
— Вы общаетесь с родственниками бывших владельцев? Они делятся историями, фотографиями?
— Общения почти нет, но я всё равно не одна. Например, местная жительница помогла перерыть церковно-приходские архивные списки, чтобы восстановить хоть часть родословной семьи Щукиных. И старожилы деревни иногда помогают — мы общаемся, сопоставляем факты. К сожалению, те альбомы, рукописи, летописи, которые мы собирали в школе — про войну, про старую жизнь, про Анну Лисицыну, — не сохранились. А это было очень интересно.
— Расскажите немного про конкурс "Мой дом дороже золота".
— Конкурс дал основной толчок. Экскурсовод, которая хотела привезти туристов, в итоге отказалась: ей нужна была нетронутая старина, а наш дом уже был приведён в порядок. Однако в жюри похвалили: «Отлично! Карельского много везде, а вот вепсского не хватает». Нам дали общий диплом. Меня очень воодушевили призывы развивать "вепсскую тему" — стало понятно, насколько это востребовано. Осенью я пошла изучать вепсский язык здесь, в Рыбреке, с Ольгой Евгеньевной Мироновой. Сильная занятость не позволяла заниматься регулярно, но с сентября я планирую наверстать. Хочется в доме организовывать встречи с теми, кто тоже изучает язык.
— Какие впечатления у гостей от "Вепсской горницы"?
— Недавно была одна интересная семья: мужчина привёз своих родных, чтобы пожить так, как жили в старину. Его родители — коренные вепсы из Другой Реки — уехали в Беларусь, когда ему было 8—9 лет. Он много чего рассказывал, указал место, где раньше добывали глину для посуды. До сих пор пишет: "Вы вернули меня в детство, обязательно вернусь! Так хорошо и душевно у вас, и калиток я поел, и супчиков". Конечно, такие отзывы греют душу.
Идея "Вепсской горницы" всегда была в том, чтобы люди с головой погружались в прошлое, ощущали историю, проникались духом традиции. Очень нравится, когда приезжают семьи с детьми. Однажды бабушка так много рассказывала внуку про русскую печь и показывала фото, что по приезде к нам он два дня с этой печи не слезал — настолько впечатлился. Мне нравится, когда гости готовят в русской печи, ведь это сердце дома. Мы и сами любим бывать в "Вепсской горнице", когда никого нет: наварить супчиков в чугуне, напечь калиток, посидеть в тишине… Комфортно, тихо, спокойно — душа отдыхает.
У нас и новогодние посиделки с гостями уже были — украшали ёлку старыми игрушками, которые я нашла на аукционах, привязывали их ниточками, как раньше. Было очень трогательно видеть, как люди погружаются в детство и чувствуют почти забытый искренний восторг. Большой стол, разговоры о жизни — всё это бесценно. Мне нравятся бесёды, которые затевают гости — особенно активна молодёжь, лет до 40, которая ещё помнит, как ходили на сенокосы.
— Что Вас вдохновляет и поддерживает?
— Вдохновение черпаю отовсюду. Неиссякаемый источник — это, безусловно, воспоминания детства: как ходили на сенокос (сама не ходила, но помню рассказы), как выводили овец и коров, как с мамой стирали бельё на озере или в проруби. Как хорошо было париться в бане по—чёрному!.. Кстати, баньку по—чёрному мы тоже хотим восстановить, но уже новую — старую оставим как музейный экспонат. Сейчас она закрыта, там всё может обвалиться. Гости часто спрашивают, где у нас душ. А я отвечаю: "Душа нет, но есть банька, ведь наша цель — окунуться в старину". Я изучала эстетическую косметологию, различные массажные техники — хочу соединить это с вепсскими банными традициями. Баня раньше была средством от всего — от хвори, усталости. Поход в баню был настоящим ритуалом, люди сидели там часами. Мне бы хотелось помочь гостям погрузиться в эту традицию.
Также очень люблю заготавливать травы, делаю чаи, запарки — это неспешный, почти медитативный процесс. У меня и хозяйство есть — курочки, примерно 40 штук.
Вдохновляет успех "Жемчужины Заонежья". И хотя финансовые условия у нас разные, я не отчаиваюсь — настраиваюсь на долгий, трудный, но интересный путь. Мне искренне нравится проникать в тайны этого дома и бережно открывать их людям. Я испытываю эйфорию, когда гости уезжают довольные и счастливые. Хочется, чтобы молодёжь заинтересовалась, чтобы детки чему—то научились. Хочется делиться с людьми историей нашего края, историей глубинки, ведь Россия не может существовать без деревень.
